Оно малость странное, но нас просили додать орлов.
Название: На то и небеса
Бета: Йозаянка
Размер: мини, 1200 слов
Пейринг/Персонажи: Элрос, Торондор
Категория: джен
Жанр: драма, немного флаффа
Рейтинг: G – PG-13
Краткое содержание: о дружбе Элроса и Торондора — знакомство, попытки понять друг друга.
Авторские пара слов: с этим текстом вышло забавно) Я давно хотела написать что-то про то, как в Нуменоре появились гнёзда орлов, и был у меня этот хэдканон про дружбу Элроса и Торондора - но не шёл текст и всё, и хоть ты тресни. И тут ко мне наконец пришёл заказанный ещё на НГ кулон с орлом от мастерской Митрим (да, тот самый, который я таскала на Весконе). Надела я его с утра и пошла на работу. И пока шла от дома до проходной, придумала текст буквально от и до, так что пришлось сесть и писать прямо на работе, благо печатаю я быстро. Такие вот чудеса.
Так что вот. Ещё один Элрос. Глядишь, так я и про его семейную жизнь когда-нибудь напишу
Война закончилась — в мире, но не в сознании людей. Ещё не осталась в прошлом, ещё была рядом, но уже — «была».
Война закончилась, а мир рушился; буквально, физически — землетрясения и наводнения разбивали его вдребезги. И постепенно приходило понимание, что мир не заканчивался Белериандом… даже если эти земли и стали родными.
Элрос стоял на отроге Эред Луин, глядя на море. Теперь здесь бушевало море — а не так давно лежали холмы; он сам сражался лишь немногим западнее…
— Последний павший в бою, — произнёс кто-то за его спиной, и Элрос стремительно обернулся. Голос был незнакомым — нет, он был непривычным, непохожим ни на какой другой…
Не-человеческим. Рядом с ним сидел огромный орёл — Элрос ещё ни разу не видел птиц Манвэ так близко.
Он кивнул, соглашаясь, а орёл продолжил:
— Ты видел когда-нибудь, как разбивается тело о камни — с высоты? — в хрипловатом голосе слышалась горечь. — Так и Белерианд…
— Вы так хороните павших? — Элрос скорее почувствовал, чем угадал, и орёл кивнул.
Да. У них было немало потерь в последнем сражении.
— Простились — и прощай, — орёл повёл крылом. Элрос был согласен с ним, и сейчас стало проще признать: он научился уходить от павших — навстречу новому.
Навстречу живым.
С того дня Торондор часто прилетал к нему и другим людям: поначалу Элрос думал, что тот прилетает к Эонвэ, но вскоре понял, что это не так. Орёл охотно беседовал с ними, отвечал на расспросы и позволял «птенцам» трогать свои перья, когти и клюв.
***
— Ты в порядке?
Осторожный вопрос Торондора заставил Элроса улыбнуться.
— Конечно… Я просто ушёл в себя. Прости.
— У тебя есть повод.
Элрос кивнул.
— Король эдайн. Я… нет, я был вождём с юных лет, и я привык; но я не ждал благословения на королевство. Этот дар Валар для меня слишком… неожидан.
Торондор смотрел на него серьёзно, не моргая. Золотистые глаза орла светились теплом. Они оба понимали, что благословение — не формальность, что оно переменило многое в самом Элросе.
— Точно крылья выросли, — серьёзно проговорил он, и Торондор всё-таки улыбнулся — глазами.
— Кажется, для вас эта фраза — синоним счастья? — уточнил он. Элрос невольно улыбнулся тоже.
— Часто да. Когда ты счастлив — ощущаешь себя лёгким… но я не о счастье, я о другом. О новых силах. О новом стремлении.
— И ты говоришь — это крылья… — задумчиво повторил Торондор. Кажется, он не совсем понял, а Элрос не знал, как объяснить крылатому, что значит — «крылья выросли за спиной». Торондор не посмеётся даже над глупостью, но не поймёт, а как — объяснить?!
— Для нас движение вверх — то же, что движение к Свету, если понимать не буквально… А чтобы подняться, нужны крылья.
— Чтобы подняться к Свету, нужны крылья, — повторил Торондор, не споря, а разбираясь. — Или — гора?
***
Подняться на борт корабля оказалось неожиданно трудно. Не ему одному — Элрос долго уговаривал иных, что деревянные дома поплывут по морю уверенно и легко, и ничего опасного не будет… но, может быть, и не смог бы уговорить, если бы не доверие к лорду Кирдану. Раз тот сам ведёт эти лодки — значит, всё будет хорошо.
Трудно было иное. Разом вставали в памяти лёгкие лодки у причалов, крики чаек, белый корабль, унёсший отца…
С годами тоска слабела, приходило новое; а здесь, на корабле — накатило…
Над головой зашумели совсем не чаячьи крылья, и Элрос поднял лицо, возвращаясь из детства в сегодняшний день.
— Торондор?
— Он самый, — птица опустилась на палубу, корабль качнуло, но и только.
— Провожаешь? — Элрос улыбнулся. Отвлечётся — а там всё стихнет.
— Зачем? — Торондор качнул головой — этот жест он, кажется, перенял у людей. — Мой дом опустился под воду. Куда мне возвращаться?
— Вы не остаётесь в Эндорэ?
— Кто-то остался — их ведёт мой сын. А я устал, признаться.
Странно было слышать такое от орла Манвэ; но разве устают только эрухини?
Элрос вздохнул.
— Вернёшься в Валинор?
— Нет, — и, видя, что собеседник озадачен, пояснил:
— Я же говорил: Земля-Звезда — дивный край.
— Ты поселишься с нами?! — это было совсем неожиданно, но после стольких разлук эта не-разлука была счастьем.
— Почему «я»? — Торондор посмотрел вверх. Над кораблями парили десятков пять огромных птиц.
***
Андор был прекрасен. С того мига, когда впереди, под Звездой, показались белые берега, Элрос знал, что его сердце навеки отдано этой земле; Белерианд остался где-то в глубинах памяти, далёким прошлым — когда-то любимый, сейчас он стал лишь дорогой тенью вдали.
Андор был прекрасен, и хотелось узнать его, объездить — как кстати пришлись дары Владыки Лесов, неутомимые кони! — объездить все лучи звезды.
А больше всего манила гора в центре — белый, неприступный столп. Глядя на него, Элрос всё думал — как отец дерзнул подняться на Таникветиль? Сколько было в нём самоотречения, чтобы не думать, вовсе не думать о том, какая ты — мошка на белом камне?
— Я знаю, о чём ты думаешь сейчас.
Элрос вопросительно посмотрел на друга.
— О том, как хотел бы подняться над островом и увидеть его весь, разом, — Торондор дождался медленного кивка и продолжил:
— Тогда идём.
Элрос пошёл следом, а орёл медленно летел вперёд, порой делая круг и возвращаясь; они покинули лагерь и направились к белой горе, манившей Элроса к себе с первого дня. Ведомый Торондором, он легко обнаружил идущий по склону путь — не слишком широкий, но удобный — и принялся подниматься.
Спутник у него был наилучший — с ним не нужно было поддерживать беседу. Идти хотелось в тишине, и Элрос спокойно, не быстро и не медленно поднимался по шедшей спиралью дороге, а Торондор летел над ним.
Через несколько часов он достиг вершины; не острого пика, как казалось снизу — гора завершалась широкой площадкой-чашей, готовой вместить немало народу.
Зеленела трава. Над головой синело чистое, без единого облака небо. Стояла такая тишина, которая сама по себе звучит — Музыкой.
Элрос прошёл по траве через всю вершину, запрокинув голову. Он поднялся сюда, чтобы увидеть свой Остров, но видел не то, что под ним, а лишь то, что над — и слышал. Сейчас — слышал.
Он вспомнил сон, пришедший в далёком детстве, в страшные месяцы после гибели матери и дома — сон спокойный и ясный: высокую волну, поднявшуюся до неба и поднявшую его на гребне, и медленный полёт — парение — и пронзительную тишину, и близость чего-то… Кого-то.
Сейчас этот сон сбылся, Элрос знал это.
Он приведёт сюда людей, и поделится с ними этой звенящей тишиной и этой близостью.
Обернувшись, он увидел на западном краю поляны три камня; Торондор сидел на центральном, бесшумно и неподвижно, будто изваяние. Даже он не посмел бы потревожить Элроса здесь.
Спускаясь вниз по дороге, Элрос вдруг подумал, что как бы ни хотелось ему поделиться Островом с братом — при всей невозможности желание накатывало порой — этой тишиной он поделиться всё равно бы не смог. Как не смог рассказать о том сне ни брату, ни кому другому.
***
К тому, что Вардамир пропадал где-нибудь в укромном уголке, Тар-Миниатур привык давно; но на этот раз не найти было и маленькую Тиндомиэль. Слуги видели, что брат и сестра забрались на вершину башни, и отец отправился на поиски сам.
Поднявшись на открытый балкон под самым куполом и никого не встретив на пути, он остановился в дверном проёме. Да, оба были здесь — что ж, Тиндомиэль выросла достаточно бойкой, чтобы в свои четыре года преодолеть весь подъём. И не одни.
Девочка обнимала за шею слетевшего из гнезда орлёнка — ещё короткие ручки не смыкались до конца на шее — и светилась от счастья. Вардамир, присев на корточки, что-то негромко рассказывал обоим.
Тар-Миниатур простоял несколько ударов сердца, любуясь этой сценой, а потом, ощутив на себе взгляд, поднял голову.
В сотне футов над ним, стараясь не закрыть собой согревавшие детей солнечные лучи, парил Торондор, поглядывая то на «птенцов», то на него. Тар-Миниатур готов был поклясться, что орёл улыбался во весь клюв.